Игорь Васильев - «Рисует гаммы на небе Осень…»

 

Игорь ВАСИЛЬЕВ

Санкт-Петербург

 

«Рисует гаммы на небе Осень…»

***

Рисует Осень. Сны бьются оземь.

Здесь россыпь солнца средь стройных сосен.

В полях просторных поспело просо.

В ветвях берёзок Русалок косы.

 

Там Берегини готовят место

Своей подруге. Спешит невеста.

Набухли тучи из незабудок.

Порвались бусы жемчужных уток.

 

Забыл оркестр в лесу пюпитры.

Художник бросил свою палитру

Цвета и ноты. Взяв ровно по семь,

Рисует гаммы на небе Осень.

 

***

На сельской дороге в туманном свеченье,

Где тени бредут табуном без тревоги,

Я видел как звёзды, скрывая смущенье,

Срывались и падали с неба под ноги.

 

Серебряный воздух, лесные чертоги,

Крылатые ветры, немые погосты...

Я видел: шёл Ангел по сельской дороге

И собирал непогасшие звёзды

 

***

Когда шевелятся туманы,

Рассыпав по лугам покой,

Выходят к морю великаны,

Ведя коней на водопой.

 

Они снимают с белогривых

Попоны и кладут на брег.

Коней своих неторопливо,

Купают в теплых водах рек.

 

Лишь звезды молча созерцают,

Как у костра, усевшись в круг,

Они беседу начинают,

Пустив коней в привольный луг.

 

Нектар и меды в кубки льются,

А на огне стоит еда.

Они пируют и смеются,

Пока горит в ночи звезда.

 

Никто не видел это место.

Никто не зрел богатырей.

Там ночь замешивает тесто,

Из темноты густой своей.

 

К утру, привычный к расставаньям,

Одной из четырех дорог,

Махнув рукою на прощанье,

Исчезнет в небесах Восток.

 

И Юг, и Север на просторы

Своих направят скакунов.

Чей стук копыт разбудит долы,

От трепетно коротких снов.

 

Последним, потушив уголья,

Погладив ласково коня,

Ускачет Запад на приволье.

Ускачет, разбудив меня.

 

***

Над Атлантидой плавают ветра.

Ни холода, ни сна – одно забвенье.

Ни вздоха, ни тревоги, ни волненья.

Все одинаково: день темен, ночь светла,

Поскольку звезд лишь хрупкие лучи

Пронзают твердь и сумрак океана,

Да статую слепого истукана,

Упавшую на шлемы и мечи,

Затерянные в иле и кораллах.

Спит спрут в пещере бывшего дворца

Какого-то большого подлеца.

Блуждает взор на водных покрывалах,

Укрывших тайну призрачной страны,

А может сказку, или сновиденье...

Ни холода, ни сна – одно забвенье,

И чувство неоплаченной вины.

 

 

***

Мы скоро уйдем в затуманную осень.

Нас ветер сорвет, укрывая болота.

У Бога уже ничего не попросим.

Желанье последнее – жажда полета,

 

Над миром, которому мы не хотели

Быть отданы телом, душою и страстью.

Мы ветры и грозы. Дожди и метели.

Прощайте. Нас не было. Счастья вам, счастья. 

 

***

Клен, постой, не бросай свой последний листок.

Не маши на прощанье ушедшему лету.

И холодной прохладой коричневых строк

Не студи неподвижностью сердце поэта.

 

Подожди… Ты недавно стоял завитой.

Сколько гордости было в осанке и лоску.

Лучик солнца улыбчивый и золотой,

По утрам тебе модную делал прическу.

 

Ты о горе не думал, обид не считал.

Пил для свежести утром прохладные росы.

И в стихи, что слегка нараспев ты читал,

С восхищеньем вникали девицы-березы.

 

Лето кончилось. Есть ли в рыданиях прок?

Осень снова поставила крепкую бражку.

Все прошло-пролетело, а этот листок…

Что ж, бросай… Подберу… Положу под рубашку. 

 

***

Скрипят ступеньки. На мой порог

Несут данайцы дары.

Уходит в августе в отпуск Бог,

Любить чужие миры.

 

Молюсь, быстрей чтобы день прошёл.

Закрылся. Выключил свет.

Конечно, в отпуске хорошо.

Неделя – выслуга лет.

 

Седеет волос и в горле ком.

Опять ступеньки скрипят.

Забыл дорогу в родильный дом.

Холмы на кладбище - в ряд.

 

Зажёг лампадку. Подвинул стул.

Поправил крест на груди.

«Ну, хватит, Боженька. Отдохнул.

Навеки нас полюби».