"Север" № 01-02, стр. 45

И первый снег, и ветра чехарда!..

Леонид КАРПОВ, ДЕБЮТ В "СЕВЕРЕ"

Леонид Семёнович Карпов родился 12.09.1966г. в поселке Кестеньга Лоухского р-на Карельской АССР. Жил и работал в Петрозаводске и Кандалакше. Последние 16 лет живет в родном поселке и работает монтёром пути в ОАО «Российские железные дороги».

Это первая серьезная публикация автора.

 

«И первый снег, и ветра чехарда…»

 

* * *

Застряло солнце в рваных облаках,

Дарующих приют небесным водам.

И тёплый вечер с лейкою в руках

Зашлёпал по дворам и огородам.

               Он разогнал скучающих дворняг,

               Прибил к земле клубы дорожной пыли,

               Пустил ручьи, и, ускоряя шаг,

               Помчался, обогнав автомобили.

Он вдруг решил, что ускользнув от тьмы,

И облетев бескрайнюю планету,

Успеет улыбнуться, как и мы,

Над лесом полыхнувшему рассвету.

               А встретив утро и увидев день,

               Смирится с тем, что лучше нет награды,

               Чем, расстелив до горизонта тень,

               Дождаться ту, что любит звездопады!

 

* * *

Был ясный день. Но, лишь повечерело,

И сумерки в посёлок поползли,

Как небо вдруг мгновенно потемнело

От туч, почти касавшихся земли!

                     И замелькали юркие снежинки,

                    А ветер покрепчал, собрал их в рой,

                    Помчался и засыпал все тропинки

                   И тротуары снежной мишурой!

Он пролетал стрелою сквозь заборы

И окружал стеной пурги мой дом,

Швыряя в окна мокрый снег, который

Ещё совсем недавно был дождём!

                    А я был рад, что всё вот так совпало:

                   И первый снег, и ветра чехарда!

                   И я смотрел, как вьюга заметала

                  Твои следы, быть может, навсегда!

И удивлялся я тому, как быстро

Вокруг меня зимы сгустилась мгла!

А ведь была, я точно знаю, искра,

Которая костёр не разожгла!

 

КОШКА

Целый день у моих дверей

Чья-то кошка мяучит грустно.

Я не злее и не добрей

Всех других, чтоб ей было пусто!

 

Вынес блюдечко молока,

Положил, измельчив, колбаски.

Но она, закусив слегка,

Не ушла – ей хотелось ласки!

 

Извини, говорю, меня.

Я – один, я – всегда в дороге.

По четыре, и больше, дня

Не дают мне покоя ноги!

 

За верстою – ещё верста,

За селеньем – опять селенья…

Ты нашла бы себе кота,

А со мною – одни мученья!

 

Жить с бродягою – вечно ждать

У веранды с облезшей краской.

Я ведь тоже, годков так пять,

Обделён этой самой лаской!

 

Мне ведь тоже в чужую дверь

Иногда постучать охота.

Да пойми же – ведь я не зверь!

Уходи… мне пора… работа…

 

Бело-рыже-коричневый  ком

Колтунами торчащей шерсти

Повернулся ко мне бочком,

Словно понял тирады эти.

 

И пошла она, не спеша,

Прочь… куда-то… где все – не звери…

А моя, заскулив, душа

Заскреблась, но в другие двери.

 

* * *

Наливаясь силою искусства

И гипнотизируя без слов,

Над посёлком, будоража чувства,

Льётся перезвон колоколов!

                        И, кружа над серым гобеленом

                        Крыш и огородов вдоль дорог,

                        Он, едва расставшись с медным пленом,

                        В наших душах ищет уголок!

Вот и Пасха, крашеные яйца

И кулич на праздничном столе

С именем Великого Страдальца,

Что воскрес для счастья на земле!

                       Вновь зима покорно отступила,

                       Растеряв безудержную прыть,

                       Перед той, чья ласковая сила

                       Всё разбудит и заставит жить!

 

* * *

Полупьяна, полураздета,

Лишь Богу ведомая глушь…

Отчизна, ты ли, ты ли эта

Хозяйка полумёртвых душ?!

 

В своей дремучести блуждая,

Извечной грусти не тая,

Ты вся, от края и до края,

До слёз моя и не моя!

 

Твоя ли девственная сила,

Как чудодейственный бальзам,

Когда-то гордый взгляд дарила

Моим заплаканным глазам?!

 

Твои ли дикие просторы

И неземная благодать

Рождали чувства, о которых

Не хочет сердце забывать?!

 

Боюсь, что ты уже другая,

И вряд ли это – просто сон!

Боюсь, пойдёшь, полунагая,

Заезжим барам на поклон!

 

Боюсь, что спившиеся внуки

Тобою вскормленных детей

Всю продадут тебя от скуки,

Без сожалений и затей!

 

Уже ты в землю до порога

Вросла и посерел наряд.

Ещё чуть-чуть, ещё немного,

И ляжешь вся под листопад!

 

И пусть меня освищут снобы,

Но я скажу, не побоюсь:

Кому-то это нужно, чтобы

Тебя совсем не стало, Русь!

Назад