"Север" № 03-04, стр. 129

«Плеть, узда и подкова», «Самая медвежья», «Почему зуёк гнезда не строит», «Про бобра и зайца»

Юрий МАСЛОВ-ОСТРОВИЧ, МОНПАНСЬЕ

Юрий МАСЛОВ-ОСТРОВИЧ

г. Ярославль

ПЛЕТЬ, УЗДА И ПОДКОВА

(сказка домового Ефрема Магазинова)

Вот ведь какое дело… Жили-были, понимаете ли, Плеть, Узда и Подкова. И что, надо вам сказать, немаловажно, рядышком жили, по соседству. В одной, натурально, конюшне. А сами ведь знаете: где две бабы сошлись, там и спор! Ну, а ежели три – тут и вовсе базар!

Плётка-то изо всех, поди, самая языкастая будет, первая начала:

– Я, – говорит, – среди вас, подруженьки, что ни на есть главнейшая персона!

Уздечка от такого нахальства, так сказать, чуть в узел не завязалась:

– Это кто ж тебя в чин такой произвёл? Да и в честь какого праздника?

– А в честь такого, что меня хозяин собственноручно плёл, душу свою человечью в кажную жилочку мою вкладывал!

Ну, Узда ведь, известное д

ело, привыкла всем рот затыкать:

– Тпру! – говорит. – Хвостатая твоя душа! Ежели на то пошло, так я и вовсе не деревенского происхождения. Меня хозяин в большом городе на ярмарке купил! А родом я из восточных стран: арабскими мастерами выделана, индийским серебром изукрашена!

Плётка так и взвилась! Как говорится, обуха она не перешибёт, но отметину оставит. Стеганула сплеча:

– Делали тебя в селе Портянкине Лапотного уезда. И серебришко твоё липовое – медь копеешная, оловом лужённая!

Тут Уздечка, само собой, удила закусила и понесла:

– Клевету распускать все вы горазды, а ежели до дела, так без меня, без Узды, и кобыла со двора не пойдёт…

Плётка, понятное дело, тоже разошлась – хлещет напропалую:

– Пойдёт! Ещё как пойдёт! Плёточка по бокам погуляет – так и кляча птицей полетит. Хоть бы и без Узды! Можешь вон Подкову спросить. Зря, что ли, на гвозде висит!

Час от часу не легче! Лучше бы они Подкову и не трогали. Мозги-то у неё, сами понимаете, кованые – думает долго. Но ежели посильнее напроситься, то в любой лоб засветит. Молчала-молчала да брякнула:

– Я, – говорит, – конечно, в высоких материях не сильна! Можно сказать, промеж землёй и копытом живу. Потому и разумение у меня простое: без Подковы-то любая лошадь захромает. Какая бы Узда ни была! И хоть ты Плёткой все бока обдери…

Ну, тут, как водится, соседки на неё накричали, меж собой помирились, и спор-базар на том успокоился.

Только вот ведь какое дело! В ту же ночь на хозяйское добро вор покусился. Полный мешок набил, барахла-то всякого. Плётка с Уздечкой тоже ему приглянулись. Даже Подкову взял. Должно быть, на счастье…

А оно возьми да и выйди всё наоборот!

Подкова в мешке звякнула, собаки забрехали – хозяин-то и проснулся. Вор, понятное дело, – наутёк! Хозяин – за ним! Как есть, прыг на коня! Седлать да взнуздывать некогда. А ежели б и было когда, так ведь нечем – всё вор попёр. Вцепился мужик в кобылью гриву, пятками по брюху саданул – и помчал по дороге, только пыль столбом!

Всё бы хорошо, да одно не

ладно! У кобылы-то передняя нога не подкована была. Не зря ведь Подкова на гвозде болталась – ждала, когда на место прибьют…

Захромала, в общем, гнедая и встала. Вор убёг, а хозяин домой воротился – пешком и с пустыми руками.

Так что сами решайте, кто же в том споре правый…

САМАЯ МЕДВЕЖЬЯ

(сказка травника Кипрея Крапивина)

Как-то раз заспорили между собой ягоды, которая из них на медвежьем столе главная? От какой ягоды у косолапого силы больше становится?

– Меня, меня слушайте! – кричит Малина. – Я самая медвежья ягода. Спросите любого, где летом Медведя искать? Конечно, в малиннике!

– А вот и нет! В бору он пасётся! – прямо-таки хором спорят с Малиной две сестрички, Черника с Брусникой.

– На болоте! На болоте! – твердит их тётка Голубика.

– Точно, точно! – поддакивает ей соседка по кочке – ягода Морошка.

В общем, спорят-шумят. Дружка дружке слова не дают. Одна Клюква сидит тихонечко и шепчет:

– А меня Медведь тоже любит…

– Сказала тоже! – смеётся Морошка. – От тебя, кислющей, только зубы сводит. То ли дело я! Вон какая золотая, словно солнцем налитая!

Целое лето спорили, договориться не могли. А всё потому, что завтракал Медведь на Морошковом болоте. К обеду в Черничный бор перебирался. А ужинал на опушке – в малиннике.

Кончилось лето красное, наступила осень. Сунулся косолапый в лес, забрёл на болото – и пригорюнился. Нет там ягод. Только Клюква одна. Пожевал Медведь ягодку, другую. Кисло! Рад бы не есть, да всё равно надо. Набил брюхо кислятиной и залез в берлогу.

Всю зиму Медведь проспал. Сладкие сны смотрел – про мёд да про малину. Не про клюкву же! По весне вылез: худой, голодный. Да и лес вокруг стоит не лучше – такой же тощой! Ни травинки, ни ягодки. Под деревьями ещё сугробы лежат. А земля такая мороженая, что никакого вкусного корешка не откопаешь! Что делать, чем закусить?

Глядь, а на болоте Клюква из-под снега вытаяла. После мороза-то она сладкая, сочная. Наелся Медведь до отвала. Тепло по жилочкам побежало. Силушку косолапый почуял. То-то Клюква радовалась! Да вот незадача: никто её славы не видел. Ведь ранней-то весной на болоте не то что другой ягодки, а и цветочка не сыщешь.

Вот потому до сих пор ягоды меж собой и спорят: какая ж из них самая медвежья, какая косолапому больше силы даёт?

ПОЧЕМУ ЗУЁК ГНЕЗДА НЕ СТРОИТ

(сказка омутника Налима Запрудника)

Кто на озере был, эту птаху видал. Грудка беленькая, галстук чёрненький, а спинка серо-бурая. Точь-в-точь как песок на берегу, с речным илом перемешанный. Птичку Зуйком зовут. Куликам и Чайкам родня. Да, видать, не ровня…

Случилось это в стародавние времена, когда птицы меж собой землю делили. Кому где гнездо вить. Ну, Зуйковы-то родичи враз на крыло – и в наши северные края подались. И Зуёк, понятное дело, за ними.

Хоть и малы крылья, а отстал ненамного. И так это его обрадовало, что Зуёк целый месяц токовал-веселился. А когда петь-плясать устал, глядь, гнездо-то строить и негде. Все места заняты.

Полетел было на озеро – а там каждый остров до отказа забит. По всем кочкам тётки троюродные, Чайки да Крачки, гнёзда построили. Яйца уж лежат. Да и страшненько с тётками. Чайки – бабы крупные, горластые. Не задавят, так с ума сведут.

Кинулся к ручью, что в озеро впадает. Опять промах: все прибрежные кусты учтены и посчитаны. Своими же, Куликами: Перевозчиками да Поручейниками. А дальше – на заливных лугах Чибисы кричат с Веретенниками. Не хотят к себе братца двоюродного пускать. Будто и не родня вовсе!

Мыкался-мыкался Зуёк и остановился на отмели. Гольный песок да мелкие камушки. Ни травинки, ни веточки. Ни гнезда свить, ни птенцов от чужих глаз укрыть.

Расковырял Зуёк ямку в песке и свистит Зуихе своей. Клади, мол, яйца сюда. Видно доля наша такая. Отложила Зуйкова жена яйца. Да только сидеть на таком гнезде не стала. Неуютно ей: и ветром продувает, и видно отовсюду. Присыпала она кладку песочком речным и пошла с мужем по соседям-родственникам на судьбу свою жаловаться.

И вот, понимаешь, какая штука вышла. Пока они ходили да печалились, солнце песок прогрело. Яйца сами собой насиделись – птенцы вывелись! Понравилось это Зуйкам. Они и на следующий год так же сделали. И на третий, и далее… С тех пор все Зуйки гнёзда не вьют, птенцов не высиживают. Каждую весну напролёт веселятся, а летом на судьбу жалуются.

ПРО БОБРА И ЗАЙЦА

(сказка омутника Налима Запрудника)

Пристал как-то Заяц к Бобру с расспросами. Ну прямо как пиявка прилип!

– Зачем тебе, – говорит, – такой хвостище: длинный да широкий? У меня-то хвостик вон какой маленький.

А Бобр у нас зверь серьёзный, степенный. Обстоятельно так отвечает:

– Хвост, понимаешь ли, – штука важная. К примеру, когда я дерево подгрызаю или просто обедаю, на хвосте своём, как на брёвнышке, сижу. А если плаваю, хвост у меня – и как руль, и как весло…

– Бобр, а Бобр! – не унимается Заяц. – А как ты под водой плаваешь? Неужто вода тебе ни в нос, ни в уши не попадает? Я как-то в ручей свалился, так вода во все дырочки налилась! Чуть не захлебнулся!

Бобр и тут ему полный ответ даёт:

– Я, когда ныряю, уши складываю, а ноздри плотно сжимаю. Вот вода и не затекает.

– Ишь ты! – удивляется лопоухий. – Ловко придумано. И как ты всему научился?

Вздохнул Бобр:

– Жить захочешь – научишься!

И плюх в свой ручей! Вроде как по делу. Ну, а по правде – лишь бы от Зайца отделаться. Сколько ж можно болтать!

А косой уселся на Бобровой плотине – и давай уши складывать да нос зажимать! И всё голову в воду суёт. Для проверки – хорошо ли получается?

Так увлёкся, что не заметил, как Лиса сзади подкралась. Уши-то с носом у него другим были заняты!

Хорошо ещё, Бобр ему знак подал. Хвостищем своим по воде шарахнул. Опасность, мол, рядом!

Заяц от удивления глаза растопырил, Лису увидал – да как сиганёт через ручей! А там – что есть духу – в лес! Забился в самые что ни на есть густые кусты и думает:

– Зайцу на этом свете не хвост нужен, а уши большие. Чтобы Лису слышать! И ноги длинные. Чтобы бежать быстрее! А хвост как раз должен быть маленьким. Чтобы никто за него не ухватил!

Назад