"Север" № 03-04, стр. 127

Каплей бессмертия и милосердия...

Алексей ФИЛИМОНОВ, ПОЭЗИЯ

Алексей Филимонов родился в 1965 г. в Электростали Московской области. Поэт и литературовед.

Окончил факультет журналистики МГУ и Высшие литературные курсы при Литинституте им. Горького. Автор книги лирики «Ночное слово» (СПб., 1999), статей о современной поэзии и научных работ о творчестве Владимира Набокова. Редактор отдела поэзии журнала «Аврора», руководитель семинара экспериментальной литературы при СПб отделении СП России. Основатель литературно-философского направления вневизм.

 

 

СНЕЖНО

В небе кипящее манное крошево,

миг отрешения от бытия,

что предвещается снегом хорошего?

Вот он клубится, лобзает меня.

 

Тают снежинки прекрасно-колючие,

и на ладони проявленный ток, –

так умирает в бутоне созвучия

маленький влажный небесный цветок.

 

Каплей бессмертия и милосердия,

вспыхнув под серых небес потолком.

Время, застывшее перед возмездием

сил дароносных – иным языком...

 

*  *  *

Весенний снег медлительней, чем зимний,

он успевает на лету прозреть,

порою в капли обращаясь ливня,

порою успевая долететь.

 

Укрыть собой, неповторимым пухом,

немую хлябь, взыскующую свет,

назло прогнозам и нелепым слухам

он мыслит и к тебе летит в ответ.

 

Коснись лица, пылинка безвозмездья,

растаяв, как слеза небытия...

Последний снег, ниспосланный созвездьем,

кружится, о бессмертии моля...

 

ОЗЕРО ЗОЛОТА

Нега, Онего,

чисты облака,

летнего брега

наплывы песка.

 

Олова лава,

блистает вода,

синего сплава

зияет руда.

 

Соли добавить

щепоть, и звездой

в зарево вправить

маяк золотой.

 

Чашею тучи

черпая раплав-

ленный, жгучий,

сверкающий сплав.

 

Озеро-слово

рассветное плавь,

по золотому

отправимся вплавь!

 

ИСТАЯВШАЯ

Кто серебрит стальные крыши,

как не далекая звезда?

Она ступает еле слышно,

чуть задевая провода.

 

Они трепещут, словно струны,

и ангел с лирой, светлокрыл,

торжественный и вечно юный,

открыл симфонию светил.

 

И воздух внемлет светлой боли

ушедшей от любви звезды,

и свет ее блестит в ладонях,

как озеро живой воды.

 

*   *   *

В обоях притаившиеся сны

уже плетут узоры зазеркалья,

и тьма, по потолку небес стекая,

заполнит комнату, где снами будем мы.

 

Фонарь-паук пронзает полусуть,

в углу двойник тоскует этажерки,

где книги – безучастья водомерки,

пока их не раскроет кто-нибудь.

 

Спать иль не спать? Ответит тишина,

за шторою – алмазные созвездья

трехмерным стеклорезом милосердья

кроят кристалл невиданного сна.

 

*  *  *

Спас-на-крови опять слезится

в закатном олове миров,

где Слово жаждет воплотиться,

и ночь утратила покров.

 

И Сам Христос как Древо мысли

пророс ветвями сквозь меня,

и буквы нежные повисли,

и просветляя, и храня.

 

АВГУСТ ПУСТ

Кузнечик пьет росу

так звонко и бессонно,

и звезды на весу

сквозная держит крона.

 

И белка по шесту

шершавому – как птица,

пронзает высоту,

где в яви растворится.

 

Запомнится пустяк –

немая скрипка в полночь,

колышимый сквозняк,

которого не вспомнишь.

 

И близкий звездопад,

и чей-то крик пред бездной,

и яблоневый сад

в туманности окрестной.

 

Назад