"Север" № 11-12, стр. 233

Пусть будет вечен этот час

Борис ЛУКИН, КНИЖНАЯ ПОЛКА

Борис ЛУКИН

г. Москва

ПУСТЬ БУДЕТ ВЕЧЕН ЭТОТ ЧАС

Скажем, читатель, вместе, перефразируя поэта, когда в руках наших новая книга поэзии.

Эта миниатюрная книжица – размером с пачку сигарет – оказалась подведением итога тридцатилетия творчества Валерия Дударева, известного поэта, главного редактора журнала «Юность».

В прежние годы на таком посту у редактора вышло бы собрание сочинений. Мы же имеем перед собой прекрасно оформленные 190 страниц – и сожалеем об отсутствии более солидного «Избранного».

Всё в этой миниатюре-шкатулочке выложено по годам написания (при некоторой творческой неразберихе, вовсе не мешающей восприятию).

Стихи автором разбиты наособицу: «Стихотворения: 2009–1979 годы», заняв большую часть книги, продолжены стихами из циклов «Московские этюды, 1990–1988 годы», «Восточный вариант, 1991–1990 годы», «Из итальянских стихов, 2009–2008 годы».

А камертоном стало, на наш взгляд, последнее стихотворение «К Иисусу». Вот небольшая цитата:

Не прекращай!

                    пусть весело живётся

В коротком сумраке

                          речного пустыря,

Где дела нет камням,

                               как гордо и животно

Взлетает над землёй последняя заря!

 

Ни в маленьких садах,

                            ни в речке,

                                   ни в просторе

Нет колыханья уст,

                    нет наблюденья глаз.

Смоковнице нашлось решение простое –

Найдётся и для нас сегодня же.

                                                      Сейчас!

Этакий доведённый до совершенства вариант «оды к радости» в исполнении Дударева, развитие открывающих сборник строчек: «Мне доступны и суша и море, И другая весёлая мгла!»

Естественно, с такой установкой поэт – по мысли автора – «мера всего».

Не только в жизни. Пожалуй, и в вечности.

Не потому ли так вдумчиво Дударев передвигается в пространстве жизни – Россия, Италия, бывшие республики СССР?

Может, в дороге продумана мысль-девиз, ставшая впоследствии строчками из стихотворения «Гунны»:

Если творенья не пахнут степью –

Выкини их в окно!

Опору этому взгляду поэта находим в середине книги, в стихотворении «Спаситель» более чем доходчиво объяснена эта тяга к пути – «одинокому», «миражному», «просёлочному», «дикому» – через образ Христа-странника. Переосмысливая евангельскую притчу о самаритянке, напоившей Его, предстающей теперь в виде русской старухи, устремившей «долгий, внимательный взгляд» на пьющего из крынки Спасителя перед – предугадываемым, но вовсе не естественным в каждых устах – возгласом: «Исусе, спаси!»…

Я прочитал эту книгу несколько раз, всякий раз стараясь ухватить ключевую идею.

Сразу не получалось. Удавалось лишь понять, что эти стихи необычны для дня нынешнего своим лиризмом.

Лирическая стихия – волна за волной – овладевает вами, и вы погружаетесь в круговерть по строчкам: «Тумань меня бездна! Тумань!»

Там в глубине сквозь «ночи синие до трезвости» иль «одиночество ручейное» увидится и «чудо рыжее, репейное», и «еловая илистость дна», и «даже летние мечты, тропинки, бабочка, цветы», «сухопутная ящерка ржавая», – а при всплытии «разлетаются пенные краски» и рождается возглас-всхрип: «дана вселенная – одна!.. и на губах земно, речно – и горько на губах».

Такого обилия обоснованно расставленных восклицательных знаков в стихах я не видел с цветаевской поры. Всё естественно в этой высокой тональности –

ЗАДОР, с которым только и можно так написать:

В сумерки сонные,

                  в сумерки сочные

Кто-то же всё-таки смог

Вдруг рассмотреть в васильках у обочины,

Как наливается слог!

 

ВОСТОРГ – «замри, как замирает тень!»

 

ЯРОСТНОЕ ЖИЗНЕЛЮБИЕ:

Мелькнёт, чтоб снова повториться!

И повторяется уже

Сухим листком, смешной синицей,

Дымком на дальнем рубеже…

 

УПОИТЕЛЬНЫЙ КУРАЖ:

Я хочу, чтоб ты молчала.

Я хочу, чтоб я погиб.

Кураж, вызванный не бесшабашностью характера, а вековечной предначертанностью каждому своего пути:

…Пусть ещё и темно!

                        Даже гибло и кисло!

Но душа-то уже ожиданьем полна!

Ожиданьем огня той немыслимой доли,

Что дороже домашней нескладицы всей!

Надо только суметь!

                            Надо выбраться, что ли,

В дальний мир навсегда

                                  из берлоги своей?

…Отыскать полынью!

                                 А уже напоследок

И звезду отыскать в чёрном небе своём!

Поистине ФИЛОСОФСКОЕ СМИРЕНИЕ, при всей возбудимости поэтической натуры (вспомните знаки восклицания!):

Господи, чего же людям надо?

И любовь и смерть в России есть!

Даже когда Дударев иронизирует по поводу строчки Заболоцкого «не позволяй душе лениться…», выкрикивая современнику: «Ленись на славу! Ради Бога! Ленись! Ведь труд всему виной!», понимаешь: человечество настолько изменилось, что приходится радоваться наличию души, подразумевая – дальше всё приложится. А то и правда – один рабский труд остался. Ни труд во славу, ни труд как счастье и судьба, а подневольный – лишь бы семье с голоду не умереть (правда, об этом поэтом не говорится в лоб, а только подразумевается). Ирония убийственна для жизни и поэзии, но ничего другого не остаётся пииту – нет никакой надежды дождаться, «когда, под лунами страдая, душа молитву обретёт!».

 

Если вы думаете, что книга Дударева напичкано словом «Бог», то ошибётесь. Все примеры я процитировал. Но внутренняя концентрация веры велика, и именно её я вычитал многократным повторением уже знакомых стихов.

Что это? Сознательная социализация, когда поэт подстраивается под светскость читателя?

Думаю, умышленное ритмическое пропевание в звуко-смыслах без произношения самого слова – от уверенности, что душа читателя (при факте присутствия) ещё не утеряла родовую память и сама произнесёт в нужный момент главное Имя с выстраданной Дударевым интонацией. Простые смыслы и умения цивилизацией утеряны и физически, и духовно, но понимаем же мы, что соловей по весне поёт о любви… если слышим.

Слышащего читателя он ведёт дальше, чуть ли не к самоотрицанию, для того, чтобы стал он, как поэт – мерой всего в мире:

Поди!

           Упади на дорогу!

Познай

          и крушенье, 

                              и путь!

Поверь

           попрошайке,

                             как Богу!

Но даже поверив –

                                  забудь!

Забудь даже ветхие крыши,

Наличников прошлый канон,

И всё,

            что даровано свыше, –

Всё-всё до скончанья времён!

Забудь,

                даже если распятье

Почудится в звёздном ковше,

И эхо

            разбойное,

                                татье

Прольётся в степном мираже!

И счастье цыганская дева

В скиту нагадает чуть-чуть,

Где знаменье справа и слева!

В них даже поверь!

                          Но забудь!

Не противоречит поэт себе, когда его «душа не понимает, который нынче год!» – ничего не изменилось под луной: человек – грешен и свободен в выборе, а Бог – милостивый Творец, вдохнувший когда-то в него душу – вечную странницу.

Дударев развивает эту мысль на новом витке вечного пути поэта, уже познав, как «Трудно в России жестокой Добрый роман написать!»

Отсюда и – «Забудь!» Это как память знания, которое необходимо преодолеть в себе, иначе движения вперёд не будет. Всякий творческий человек в своей жизни избавляется от этого ученического внешнего знания. А сегодня в России всем-всем ой как требуется это освобождение от накиданных-наваленных за годы вседозволенности лишних «знаний». Тогда и наступит свобода своего выбора.

Потому и – «Забудь!», что «знамения справа и слева»: непроговариваемые в этом стихотворении (а мы-то привыкли подспудно ощущать и понимать, что же там писатель недоговаривает), высказаны они в другом: «диким поверьем, былиной станем…», т.е. есть с чем нам войти в историю, есть этот необходимый потомкам информационный пласт опыта поколения, пережившего распад великой империи и лицезреющего варваризацию, почти как в Древнем Риме.

Итогом периода познания рождается у поэта поистине мистическое предчувствие «освобождения». Но для чего, спросите, нам его «ожидание освобождения»? Ответ в стихотворении «В степи»: чтобы «время ощутить бескрайне и полётно, как люди на земле ни разу не смогли!»

Время ощутить… – бескрайнее. И вспомнить, что человек вечен, как небо над головой и степь под ногами.

Замкнулся наш круг – стихи опять запахли степью. (Абсолютно непреднамеренно для пишущего эти строки – пусть улыбнётся скептик-российский мудрец.)

Поубавив пафоса, крутанём карусель жизни, пробуя на вкус интонацию поэта: «Не прекращай…» «Смоковнице нашлось решение простое – Найдётся и для нас сегодня же. Сейчас!»

Может, для поиска подобных доказательств смысла бытия и существует поэзия...

---

 Валерий ДУДАРЕВ. Интонации:

 Стихотворения. – М.: Художественная литература, 2012. – 192 с.: ил.

– (Миниатюрные издания).

– Тираж 1000 экз.

Назад