"Север" № 11-12, стр. 153

Перед прыжком в затяжную осень...

Татьяна МЕХНИНА-ВАН ИНГ, ПОЭЗИЯ

Татьяна МЕХНИНА-ВАН ИНГ

Бельгия

«Перед прыжком в затяжную осень...»

 

***

Лето примчалось на ласковых лапах,

и солнце по-доброму озверело.

Город купается в шёлковых запахах,

тонет в сиреневом ожерелье...

 

Шмель упивается соком шиповника,

мёд одуванчиков лижут пчёлы.

Небо загадочным светом исполнено,

птицы щебечут мотив весёлый.

 

И, нанизав на термометр градусы,

лето резвится в восторге диком –

ливень и тот не приходит без радуги,

лес не бывает без земляники.

 

Всё разноцветное, манкое, спелое –

самое время дела отбросить!

Только душа сил набраться успела бы

перед прыжком в затяжную осень...

 

БИЛЕТ В СЧАСТЬЕ

В сером безрадостном ноябре, в городе, снежной каймой увитом,

всё, что способно меня согреть – это твой тёплый уютный свитер...

Будни съедают... И только ночь – шанс от реальности отключиться,

чтобы в одном из волшебных снов от поцелуев свело ключицы...

Чтобы почувствовать, как во мне ты растворяешься постепенно,

словно совсем расстояний нет в нашей одной на двоих вселенной...

Знать, что ты рядом, что я могу кошкой уснуть на твоих коленях,

пить земляничность любимых губ, будто бы каждый глоток последний...

Молча на небо и снег смотреть, мягко сжимая родные пальцы...

В сером безрадостном ноябре просто не хочется просыпаться...

Вытерпеть, выждать, переболеть грусти, тоски и томленья фазу –

трудно... Но главное, что билет в сторону счастья уже заказан.

 

ОНА ЧУЖАЯ

Она чужая, теперь чужая,

и нет надежды её вернуть.

А ты, от ревности раздражаясь,

кричишь без повода на жену.

 

И, сидя в офисе даже ночью,

читаешь втайне её стихи...

Теперь вдруг важными стали строчки,

к которым раньше ты был глухим.

 

Она любима и любит мужа...

Немногим так же любить дано.

А ты ведь был ей когда-то нужен,

но сделал выбор, к ней став спиной.

 

Её улыбка – по венам бритвой,

ты разрываешься изнутри...

Когда-то предал её молитвы,

теперь на счастье её смотри.

 

Пытаясь прошлое уничтожить,

ты с кем попало судьбу связал...

Сейчас жалеешь, мечтая, чтобы

у дочки были её глаза.

 

СЪЁМКИ

Раннее утро. Начало съёмок. Снова до ночи пробудешь здесь.

И режиссёришка неуёмный станет противнейшим из людей...

Только и слышно: «Работай, детка! Больше на камеру! Шевелись!

Знаешь, сегодня большая редкость выбиться в лучшие из актрис...

 

Сделай пай-девочку, взгляд наивный, губы чуть розовым подчеркни.

Больше рисуйся! Демонстративней! Словно ты школьница с кипой книг...

...чёрные стрелки с помадой красной – ярче, сочнее, как леди-вамп.

Здесь шоу-бизнес. Умей быть разной. Ведь только так можно выживать».

 

Ты улыбаешься, стиснув зубы, и, обнажая бесстыдно грудь,

знаешь, что взгляд похотливо-грубый в ней никогда не увидит грусть.

Что взять с обычной московской сучки? Тело, и только. А в голове

кадры, как с мамой ты шла за ручку в садик по доброй ещё Москве...

 

Как всё случилось, уже забыла. Просто попалась, как птица в сеть,

и, распустив молодые крылья, вдруг поняла, что нельзя взлететь.

И, приползая домой в потёмках (пара часов на еду и сон),

думаешь: «К чёрту такие съёмки! Завтра всё выскажу им в лицо!..»

 

Раннее утро. В метро толкучка. Видно под пудрой опухлость век –

ты в полудрёме идёшь за ручку с мамой по доброй ещё Москве...

 

МАМОЧКА, ЗДРАВСТВУЙ

Мамочка, здравствуй, пишу тебе из Брюсселя.

Как ты, родная? Я знаю, скучаешь очень...

Тут очень жарко и сухо уже неделю.

Дома, наверно, прохладно, дождливо? Осень...

 

Я обжилась, попривыкла, нашла подружек –

что тут таить, совершенно другого круга.

Каждая гордо живёт с нелюбимым мужем,

жалуясь мне тет-а-тет на тоску и ругань...

 

Всё замечательно, только, бывает, снится

русское небо и с детства знакомый город...

Я просыпаюсь от тяжести на ресницах,

чувствуя сладкое жжение гдето в горле...

 

Мам, он хороший... Не просто хороший – лучший.

Я научилась теперь разбираться в людях.

Глупости прошлого многому в жизни учат.

Боли глотнувший о счастье иначе судит...

 

Впрочем, не важно. Хотела сказать другое –

самое главное... Знаю, ты будешь рада.

Ждём тебя в гости, ведь скоро нас будет трое...

Мне очень хочется быть в это время рядом.

 

Не беспокойся, мы купим тебе билеты.

Мам, обещай мне, скажи, что приедешь точно!

Я с нетерпением жду твоего ответа.

Очень скучаю. Люблю и целую.

Дочка.

 

ЗАСКУЧАЮ

Всё надоело, гнетут дела,

будней унылые зарисовки...

город, в котором всю жизнь жила,

путь от подъезда до остановки,

грязные улицы и дворы,

вечно обманчивая погода –

лето дождливое без жары,

снег, не сходящий почти полгода.

Пробки, и тесных маршруток гам,

и неприветливость лиц прохожих...

Вечная тяга к большим деньгам,

слов раздражающая похожесть...

Но очень скоро в чужой стране

вечером тёмным за чашкой чая

всё это вспомнится с грустью мне,

и до истерики заскучаю...

 

ЛЮДИ СУДАЧИЛИ

Люди судачили, нет, мол, у них любви –

всё это выдумки, чистой воды расчёт.

Каждый способен состроить влюблённый вид,

если от этого прибыль в карман течёт.

 

Люди не верили, что в столь короткий срок

можно друг друга прочувствовать от и до...

Твёрдо считали не более чем игрой

это сплетение жизней и городов.

 

Сколько продержатся – разная шла молва.

За пересудами не замечал никто,

как он любил её ангелом называть

или без повода свежих купить цветов...

 

Как перед сном она, крестик целуя свой,

тихо шептала «спасибо»... А иногда,

ночью проснувшись, касалась лица его

и продолжала задумчиво наблюдать...

 

Люди судачили, нет, мол, у них любви,

Разные домыслы строили за спиной...

Только ничем их нельзя было уязвить.

Главное, вместе...

А прочее – всё равно.

Назад